Типология социальной информации по признаку конфиденциальности: инновационный подход

И специалисты, и ученые единодушно сходятся во мнении, что существующие концепции информации являются лишь результатом интерпретации феномена информации средствами одной из областей знания. Однако отсутствие единой концепции информации не должно исключать проблему информационной опасности/безопасности из научного анализа, поскольку важно не только знать, что такое собственно информация, но жизненно необходимо понять, какая информация и при каких условиях обеспечивает развитие человека и общества, а при каких – деструкцию последних.

Поэтому информацию сегодня важно соотносить не только (и не столько) с ее онтологическими корнями, сколько с определенными видами деятельности человека, условиями его бытия в современном мире, т.е. ее социальными проекциями.

В этом плане «информация» — это, во-первых, средство достижения адекватного понимания целей, задач и содержания деятельности социального субъекта (индивида, группы, общества) другими участниками коммуникативных процессов, а, во-вторых, условие создания благоприятной обстановки для реализации поставленных целей. И то и другое становится возможным вследствие того, что информация — это, прежде всего, средство воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание. Однако, это ее свойство может быть использовано при определенных условиях и в деструктивных целях: блокирования способности субъекта к продуктивной деятельности; изменения «картины мира»; подмены целей и ценностей, что в предельном случае может привести  к физическому уничтожению субъекта. Вследствие этого в социальной системе информация становится и особого рода ресурсом, который должен стать доступным как можно большему числу людей, и ценностью, которую необходимо защищать от деструктивных воздействий и несанкционированного доступа.

Отличительной особенностью современного – информационного – общества является то, что информация стала одним из самых ходовых товаров. Она продается и покупается, крадется и дарится, уничтожается и прячется. Другими словами, информация стала объектом экономических отношений и, следовательно, ее перемещение в социальной системе должно регулироваться соответствующими законами.

Однако состояние дел в области информационного права в современной России напоминает мифического кентавра: несуразного и, что самое главное, - нежизнеспособного. То, что было рационально, гармонично и потому эффективно в условиях командно-административной системы управления при отсутствии частной собственности в Советском Союзе, когда вся информация, включая и ее биологического носителя - человека - принадлежала государству, не работает, и ни за что не будет работать, а уж тем более эффективно, при совершенно других экономических, политических, социальных, технических, технологических и т.д. и т.п. условиях. Однако попытки совместить несовместимое и соединить несоединимое продолжаются. В угоду сиюминутным, корыстным, политическим и т.п. целям принимаются законы и издаются указы не только противоречащие друг другу, но и противоречащие сами себе. Подобное положение является, прежде всего, следствием того, что Россия сегодня представляет собой системно дезорганизованную, асинхронно действующую систему. Одной из основных причин такой дезорганизации В.Е.Лепский считает то, что «государство не является четко выраженным субъектом управления и развития, оно не сформировало стратегию развития (понимаемую и принимаемую большей частью населения)»[1].

Но как можно сформулировать стратегию развития, тем более понимаемую большей частью населения, если научное сообщество до сих пор даже не разобралось с терминами и определениями, которыми оперирует, не предоставило политикам более или менее удовлетворительную понятийную базу, не разработало концептуального фундамента современного российского общества, в том числе, и проблемы безопасности.

Ведь прежде чем начинать некоторую предметную деятельность (и в первую очередь - законотворческую), необходимо сначала определить сам предмет, над которым следует совершать эту деятельность. Затем – определить цели регулирования, закрепить принципы, утвердить задачи и уточнить функции, необходимые для достижения намеченных целей, определить необходимые ресурсы, и только потом следует определение и формирование структур, которые будут выполнять эти функции. И, как справедливо отмечает В.Н.Лопатин[2], «нарушение указанной последовательности в деятельности по обеспечению безопасности … небезопасно для интересов национальной безопасности страны»[3].

Существующее же ныне положение вещей в области информационного права (в т.ч. информационной безопасности, защиты информации) является следствием пренебрежения со стороны законодателя (разработчиков законов) именно концептуальными основами проблемы. Ситуация усугубляется еще и терминологической путаницей, которую совершенно справедливо можно уже назвать хаосом.

Осознание необходимости корректировки категориально-понятийного аппарата артикулируется давно и многими специалистами и учеными. Некоторые из них предлагают свои системы. Но что их объединяет, так это попытки совместить несовместимое и сопоставить несопоставимое (с точки зрения логики и здравого смысла). Одной из причин этого явления, как совершенно справедливо отмечает Е.К.Волчинская[4], является заимствование терминов из западной правовой и экономической практики. Проведенный ею анализ некорректного использования в юридических документах терминов «информация ограниченного доступа» и «конфиденциальная информация»  совершенно справедлив. Но разве не вызывает удивления и тот факт, что под определение «информация ограниченного доступа» не подпадает информация, отнесенная к государственной тайне? Ведь совершенно очевидно, что понятие «информация ограниченного доступа» является родовым по отношению и к служебной информации, имеющей гриф «для служебного пользования», и к персональным данным, и к информации, составляющей государственную тайну, и к любой другой, доступ к которой ограничен действующим законодательством. Различие между ними заключается только в степени ограничения, что находит свое отражение в документах, регламентирующих порядок доступа.

Внедрение иностранных слов в языковое пространство национального государства (языковая экспансия) не есть нечто новое в истории, в том числе и нашей страны. Справедливости ради следует отметить ее нынешние масштабы и всеобъемлющую тотальность. Но, как представляется авторам, главная причина плачевного состояния законодательства в области информационно права в современной России состоит не в самих происходящих изменениях – они объективны и неизбежны, – а в неспособности системы реагировать на эти самые изменения своевременно и адекватно.

Как известно, чтобы выжить система должна уметь адаптироваться к постоянно меняющимся внешним условиям, в том числе, - отфильтровывать и отбрасывать (канализировать) все лишнее, наносное, вредное для ее существования и развития. Однако, этого далеко недостаточно. Открытая система, каковой мы сегодня являемся, должна научиться еще и «переваривать» инородное, ассимилировать, интегрировать его в уже существующие структуры, использовать в качестве строительного материала для расширения и совершенствования системы. Это положение инвариантно для любой системы, в том числе, и системы научного знания, и системы законодательных актов. Но такая деятельность невозможна без творческого (инновационного) подхода, опирающегося на крепкий фундамент рационально обусловленного (научного) знания, что, в свою очередь, требует от исследователя глубочайшей вдумчивости, беспредельной честности, невероятной скрупулезности и высочайшей ответственности. Подавляющее большинство современных исследований этим требованиям не отвечает. Вместо этого их отличает политическая ангажированность, спекулятивность, алогичность, некорректность изложения, граничащая с терминологической эквилибристикой и словесным жонглированием.

За примерами далеко ходить не надо. Авторы в своих работах[5] не раз обращали внимание на некорректность (и даже пагубность) широко распространенной практики использования термина «информационная безопасность» вместо «безопасность информации». Подмена этих понятий не столь безобидна, как это может показаться неискушенному читателю. Она приводит не только к терминологической путанице. Она влечет за собой исключение из научного анализа главной составляющей понятия «информационная безопасность» - защиту от информации, - концентрируя внимание общественности на решение частной задачи обеспечения защиты самой информации безотносительно к ее главному производителю и потребителю – человеку. Еще один пример: и в специальной литературе и в законах довольно часто встречаются понятия «информация ограниченного доступа» и «информация ограниченного распространения». Порой между ними не проводят никакого различия, более того, часто их используют как синонимы. В тоже время даже поверхностный анализ позволяет установить существенное различие между ними. Так, термин «информация ограниченного распространения» соотносится с самой информацией, является ее характеристикой, и должен  использоваться для обозначения информации, распространение которой нежелательно по тем или иным причинам, т.е. обозначает объект - информацию - доступ к которой должен быть ограничен. Термин же «информация ограниченного доступа» соотносится с собственником информации и указывает на уже совершенное им действие  - ограничение доступа к информации, т.е. обозначает действие, ставшее реальностью. Следовательно, оба эти понятия далеко не тождественны: не всегда то, что должно быть, становится таковым. Подтверждений этому в нашем законодательстве, опять же, предостаточно. Огромные пласты информации экономического характера, неправомерное использование которой может нанести существенный вред ее собственнику, владельцу, третьим лицам не отнесены к категории «информация ограниченного распространения», т.е. той, распространение которой должно быть ограничено. В то же время наложены существенные ограничения на доступ к информации, которая в подавляющем большинстве случаев либо  никак не может повлиять на положение (состояние) ее собственника, тем более причинить вред, либо необходимо должна иметь свободное хождение в социуме. Речь идет, в частности, о персональных данных. Одноименный закон («О персональных данных») не успев толком вступить в силу, уже создал массу проблем, выстроив межведомственные препоны и таким образом осложнив тысячам простых граждан процессы оформления льгот, пособий, субсидий, трудоустройства и т.д., и предоставил законные основания кучке жуликов скрывать социально значимую информацию о себе и своей незаконной деятельности. И все это еще и за государственный счет.

Простая корректировка законов ни к чему не приведет. В рамках существующей парадигмы, когда государство оставляет за собой право управления всеми информационными ресурсами и берет на себя ответственность за обеспечение их сохранности, добиться позитивного результата невозможно. Необходимо сломать устоявшиеся стереотипы, пересмотреть концептуальные основания, кардинально поменяв основные принципы и подходы к проблеме, и на этой базе выстроить принципиально новое законодательство в области информационного права.

Начать целесообразно с конституирования типологии социальной информации с позиции опасности/безопасности, разграничив характеристики собственно информации с точки зрения ее содержания (структурные) и характеристики ее доступности (функциональные).

Суть предлагаемого подхода становится понятной из приведенной ниже таблицы:

Характер информации	Характер доступа к носителю
	Свободный	Регламентированный
Открытая	- плакаты, этикетки; - TV (без кода), радио; - указатели, надписи; - дорожная разметка и др. - мемориальные доски и т.п.	- книги, газеты, журналы; - кабельное (платное) TV; - патенты, копии и выписки из приказов и др. служебные документы; - персональные данные и др.
Конфиденциальная[6]	- сплетни, анекдоты; - комплименты, брань; - мнения, личные планы и т.п.	- персональная тайна - корпоративная тайна - государственная тайна

В основу данной типологии положено деление социальной информации на две большие группы:

1) с точки зрения содержания (структурный подход) - «открытую» и «конфиденциальную»;

2) с точки зрения доступности (функциональный подход) – «свободного доступа» и «регламентированного доступа».

Конечно, здесь мы тоже неизбежно попадаем в плен ограниченности языка: ни одно из приведенных выражений не отражает с абсолютной точностью вкладываемый в обозначаемые ими понятия смысл. Тем не менее, они больше других, используемых сегодня терминов, отвечают требованию соответствия обозначаемого и обозначающего.

Под открытой здесь понимается информация, доступ к которой либо не должен быть ограничен, либо не может быть ограничен в силу специфики ее функционального предназначения. К данному типу информации относится также всякая информация, которая с необходимостью должна быть доступна каждому.

С позиции диалектики естественной оппозицией понятия «открытая» должно было бы стать понятие  «закрытая». Однако в русском языке слово «закрытая» предполагает абсолютную отграниченность объекта от субъекта, полную недоступность защищаемого (закрываемого). Применить подобное понятие к социальной информации (а речь идет именно о ней) невозможно в силу специфики самого феномена информации и ее функционального назначения. Поэтому предлагается информацию, доступ к которой необходимо ограничить по причине того, что в ней содержится нечто, могущее в случае бесконтрольного распространения и/или некорректного (противоправного) использования причинить вред ее собственнику, владельцу или третьим лицам, обозначить термином «конфиденциальная»[7], который вошел в наш лексикон не так давно, однако до сих пор не нашел своего четко определенного места ни в научном дискурсе, ни в законотворческом[8]. Понятие «конфиденциальная», таким образом, предлагается использовать как синоним термина «информация ограниченного распространения» и в качестве родового по отношению к любой информации, не подлежащей всеобщему оглашению, т.е. той, которая должна быть известна только ограниченному кругу лиц. К этой категории должна быть отнесена и та информация, которая сегодня рядом законодательных актов уже трактуется как «конфиденциальная», и служебная информация ограниченного распространения, и, совершенно очевидно, секретная информация. Уж что-что, а секретная информация потому и является секретной, что известна самому узкому кругу лиц. Другими словами, более конфиденциальной, чем секретная, никакая другая информация быть не может. И довольно странно, что до настоящего времени понятия «секретная информация» и «конфиденциальная информация» сосуществуют не пересекаясь, взаимоисключая друг друга. Такой подход представляется нелогичным.

Вместо понятия «информация ограниченного доступа» предлагается ввести совершенно новое –  «информация регламентированного доступа», –  которое является значительно более широким, чем понятие «информация ограниченного доступа» и родовым по отношению к любой информации, доступ к которой регулируется (регламентируется) тем или иным способом. В жизни мы не имеем возможности прямого и свободного доступа к огромному пласту интересующей нас информации, которая по определению не является конфиденциальной. Например, если вы захотите ознакомиться с совершенно открытой информацией, напечатанной в газете, вы должны будете:

а) купить газету в киоске;

б) выписать по почте;

в) найти того, у кого такая газета есть и попросить ее у него.

Возможны и другие варианты. Но, в любом случае, чтобы ознакомиться с информацией данного типа, вам необходимо будет совершить ряд действий предписанных ее собственником (законный путь) или предпринять некоторые другие действия (противоправный путь). Тем не менее ни в одной из известных классификаций данный вид информации вообще никак не учитывался и не обозначался. Однако, представляется, что исключив из анализа этот вид информационных ресурсов (по объему значительно превосходящий все остальные), мы не сможем выстроить приемлемую систему из взаимоувязанных законодательных актов. В ней неизбежно будут присутствовать «белые пятна», неточности, неоднозначности, нестыковки и противоречия.

В соответствии с предлагаемым подходом к типологизации социальной информации все информационные ресурсы делятся на четыре группы:

1) открытая информация свободного доступа;

2) открытая информация регламентированного доступа;

3) конфиденциальная информация свободного доступа;

4) конфиденциальная информация регламентированного доступа.

Понятно, что перечни информационных ресурсов, относящихся к первым трем  группам, представленные в приведенной выше таблице, далеко не полны. Их можно легко продолжить. Авторы не ставили перед собой задачу детальной проработки этих перечней. Но общий подход очевиден и не должен вызывать возражений.

Представляется, что более подробно следует остановиться на анализе информационных ресурсов четвертого типа - конфиденциальной информации регламентированного доступа. Собственно, в русском языке для обозначения информации данного типа существует специальный термин – «тайна»[9].

Тайна есть информация, которая 1) должна быть известна только строго определенному кругу лиц, и 2) по ограничению доступа к которой лиц, не входящих в этот круг, осуществляется определенная предметная деятельность. Если хоть одно из этих условий нарушается, информация, относящаяся к данному классу, перестает быть таковой. То есть, тайна перестает быть тайной!

Другими словами, тайна – это информация, отнесенная собственником к категории конфиденциальной, по защите которой предпринимаются определенные действия. Т.е. в понятии тайны имманентно присутствует праксиологический компонент.

Предложенный подход очень хорошо согласуется с общепринятым пониманием термина «тайна». В то же время авторы категорически не согласны с существующими сегодня подходами к определению видов и подвидов тайны. Каких только видов тайны не придумали современные авторы: служебная, коммерческая, патентная, личная, семейная, государственная, банковская, профессиональная, врачебная, тайна усыновления, тайна следствия, тайна судопроизводства[10] и т.д. и т.п. Специалисты насчитали только в действующих законодательных актах их более 40![11] И это только начало. Процесс выдумывания новых видов тайн активно продолжается и, если вовремя не остановиться, совсем скоро можно будет «утонуть» в одних только наименованиях их видов. Но самая большая беда состоит в том, что появление нового вида тайны требует издания новых законодательных актов и корректировки старых.

Авторы предлагают такую классификацию видов тайн, которая позволит объединить все имеющиеся и определить место вновь появляющимся видам  и подвидам тайн. При этом кардинального пересмотра существующего на момент появления нового вида (подвида) тайны законодательства практически не потребуется. 

Вид тайны	Подвид тайны	Сведения, подлежащие отнесению к данному виду (подвиду) тайны	Предлагаемый гриф
Персональная	Фактологическая	- события личной жизни; - факт наличия чего-либо; - завещания, письма, разговоры и.т.п.	Конфиденциально.
	Интеллектуальная	- идеи; - планы; - труды до опубликования; -  программы, …
Корпоративная	Коммерческая	- партнеры; - поставщики; - бизнес-планы; - бизнес-проекты …	Конфиденциально; Строго конфиденциально
	Технологическая	- технология производства товаров; - НИР и ОКР; - ноу-хау …
	Структурно-организационная	- политика управления персоналом; - структурно-организационная схема предприятия; - система обеспечения безопасности (в т.ч. информации) …
Государственная	Военная	Перечень № 1	Секретно; Совершенно секретно; Особой важности.
	Экономическая	Перечень № 2
	Социально-политическая	Перечень № 3
	Дипломатическая	Перечень № 4

В первую очередь необходимо привести классификацию субъектов информационных отношений к единому основанию. В соответствии с ныне действующими руководящими документами в качестве таковых приняты: личность / общество / государство. С точки зрения методологии это некорректно[12]. В современных условиях в структурном аспекте целесообразно сделать это по собственнику информации. Исходя из сложившегося в науке принципа представления объектов по структурным уровням: микро-, макро-, мега-объект, - и субъектов права в законодательных актах, в качестве таковых могут быть приняты - индивид / корпорация[13] / государство[14]. 

Представители каждого из этих уровней имеют свои специфические интересы и потребности, которые не совпадают с интересами и потребностями представителей других уровней, а зачастую - вступают с ними в конфликт. Они сами и их интересы принципиально не сводимы друг к другу. 

В качестве субъектов информационных отношений в функциональном плане предлагается принять:

- производитель (источник) информации;

- собственник информации;

- распорядитель информации;

- потребитель информации.

Такие понятия как «владелец», «пользователь», а, тем более, - «обладатель»,  являются полисемантическими (многозначными, многосмысловыми) и их употребление в юридических документах всегда порождает массу вопросов. Так, например, понятие «пользователь» является частным случаем понятия «владелец», в котором дополнительно содержится аксиологический (оценочный) компонент. Пользователь – это владелец информации, получающий / извлекающий пользу из факта наличия у него данной информации. Владелец же информации не только тот, кто извлекает из нее пользу, но и тот, кто просто ее имеет и никак не применяет на практике. Это следует из этимологии слова «владеть»[15]: 1) иметь в собственности; 2) умело пользоваться. Следовательно, понятие «владелец» является родовым по отношению ко всем, обозначающим субъектов информационных отношений, располагающих конкретной информацией, ознакомившихся с ней.

Учитывая тот факт, что в современных условиях ключевым является вопрос собственности, для более строгого обозначения прав собственности, которыми располагают субъекты различного структурного уровня в отношении имеющейся  (поступающей к ним) информации и в целях исключения неоднозначности целесообразно использовать именно понятия «производитель», «собственник», «распорядитель» и «потребитель».

Производитель информации, ее источник – всегда человек, индивид. Собственник – субъект, которому принадлежат все имущественные права на данную информацию[16]. Распорядитель – субъект, которому собственник делегировал часть своих прав на принадлежащую ему информацию. Потребитель – конечное звено цепочки информационных отношений – субъект, не обладающий имущественными правами на информацию[17]. Это может быть как конкретный человек (индивид), так и коллектив (корпорация, государство).

С позиции системной теории (по Н.Луману) субъект более высокого структурного уровня не должен управлять (соуправлять) процессами формирования структуры субъекта низшего структурного уровня, по отношению к которому он выступает как внешняя среда, но обязан создавать соответствующие условия и задавать «опорные точки»[18], т.е. подвигать «низшего» к соблюдению норм и правил, установленных «высшим». Исходя из этого, государство (в лице его исполнительных органов), как субъект самого высокого уровня должно создать условия и предоставить возможность субъектам низшего уровня – индивиду и корпорации – самим управлять принадлежащей им информации. Собственник информации должен иметь возможность относить информацию, неправомерное использование которой может причинить ему вред, к категории тайны, определять степень ее конфиденциальности и требуемый уровень обеспечения ее защищенности. Но при этом он должен сам и оплачивать все мероприятия по ее защите. «Кто заказывает музыку, тот и платит!»,- должно стать непреложным законом. Взаимная ответственность собственника и потребителя информации за обеспечение ее безопасности может оформляются как двухсторонними договорами, предусматривающими требования и нормы по ее защите, так и договорами оферты.

Государство, в лице исполнительного органа власти (правительства), утверждает перечень информации, которая однозначно не может быть отнесена к категории тайны (как это делается и сейчас). Но перечни эти требуют существенной корректировки. Например, с точки зрения авторов, такая информация, как фамилия, имя и отчество, паспортные данные, адрес места жительства, место работы и должность, семейное положение, результаты профессиональной и общественной деятельности, размеры состояния и доходов граждан даже в совокупности не может быть отнесена к категории конфиденциальной и подлежать скрытию. Она нужна и важна для сохранения целостности общества, безопасности государства. Это как раз тот случай, когда интересы индивида не просто не совпадают, а  прямо противоположны интересам государства. Но интересы государства, в данном случае, должны иметь неоспоримый приоритет. Ссылки на борьбу с криминалом и т.п., мягко говоря, не корректны. Преступник совершает преступление против личности или организации не потому, что купил на рынке базу данных налоговой инспекции, а купил базу данных потому, что он задумал совершение преступления и получит необходимую для этого информацию из других источников, чтобы не делали защитники информации. В совершении преступления виновен преступник, а не средство его совершения. Следовательно, выявлять и устранять, в первую очередь, необходимо источники угроз (в данном случае – преступников), а не средства их объективации (средства совершения преступления).

Рамки регламента не позволяют более детально раскрыть содержание предлагаемой авторами точки зрения. Здесь представлены только наброски принципиально нового, но, как представляется авторам, абсолютно логичного и научно обоснованного и, что не менее важно, - соответствующего современным требованиям подхода. Авторы выражают надежду на внимание и интерес со стороны профессионалов в области информационной безопасности, научной общественности, законодателя  к изложенным в данном выступлении положениям и предполагают в дальнейших своих публикациях конкретизировать и детализировать свое видение данной проблемы.

[1] Лепский В.Е. Становление стратегических субъектов в глобальном информационном обществе: постановка проблемы // Информационное общество, 2002. Вып. 1. С.53 
[2] Лопатин В.Н. Методологические проблемы законодательного обеспечения информационной безопасности // Бизнес и безопасность в России. 2006. №44. С. 59. 
[3] Там же. С. 60. 
[4] Волчинская Е.К. Обеспечение конфиденциальности в условиях трансграничного информационного обмена // Бизнес и безопасность в России. 2006. №44. С.52. 
[5] См., например, Атаманов Г.А. Диалектика безопасности / Национальная безопасность России в перспективах развития современного общества. – Саратов : Изд-во «Научная книга», 2005; Атаманов Г.А. Роль и место информационной безопасности в структуре безопасности государства // Материалы IV Всероссийской научно - практической конференции. Волгоград, 17-18 ноября 2006г. 
[6] Конфиденциальный - (от лат. confidentia - доверие), доверительный, не подлежащий оглашению, секретный. Большая советская энциклопедия. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse (06.09.2007). 
[7] Конфиденциальный - (от лат. confidentia - доверие), доверительный, не подлежащий оглашению, секретный. Большая советская энциклопедия. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse (06.09.2007). 
[8] Подробнее см.: Волчинская Е.К. Обеспечение конфиденциальности в условиях трансграничного информационного обмена // Бизнес и безопасность в России. 2006. №44. С.52-53.

[9] Тайна - 1) неразгаданное, непознанное, скрываемое от других событие; скрытая причина явления; 2) семантически значимая информация, исключаемая из процесса общения. Словари. Социальная психология. - Режим доступа: http://slovari.yandex.ru (22.10.2007).

[10] См., например, www.rginfo.ru/reports/imadges/reports/2_1.gif.

[11] Волчинская Е.К. Обеспечение конфиденциальности в условиях трансграничного информационного обмена // Бизнес и безопасность в России. 2006. №44. С.51.

[12] См., например, Атаманов Г.А.  Информационная безопасность: сущность и содержание // Бизнес и безопасность в России. 2007. №47. С.107.

[13] Корпорация (от лат. corporatio - объединение) - совокупность лиц, объединившихся для достижения общих целей, осуществления совместной деятельности и образующих самостоятельный субъект права - юридическое лицо. Современный экономический словарь. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/economic.

[14] Тайна, собственниками которой являются данные субъекты, будет соответственно: персональной / корпоративной / государственной.

[15] См., например: http://slovari.yandex.ru

[16] Собственником может быть: индивид, организация (корпорация), государство. Производитель и собственник не всегда есть один и тот же субъект. Например, собственником информационных ресурсов предприятия, создаваемых наемными работниками в рабочее время в рамках выполнения ими своих служебных обязанностей, является собственник предприятия.

[17] Именно на информацию, а не носитель, на котором данная информация представлена.

[18] См. Луман Н. Почему необходима "системная теория"? // Материалы Московского международного синергетического форума. Synergetic.ru.

---

Библиографическая ссылка: Атаманов Г.А. Типология социальной информации по признаку конфиденциальности: инновационный подход [Электронный ресурс]. – Режим доступа:  www.rosichi.org. – Имеется печатный аналог: Атаманов Г.А., Атаманов Е.Г., Рогачев А.А. Типология социальной информации по признаку конфиденциальности: инновационный подход // Бизнес и безопасность в России. – 2008. – № 50. – С. 112-119.