Информационная война и кибервойна: сущность феноменов и соотношение понятий

Если верить российским политикам [1] и специалистам в области защиты информации [2], то они последнее время очень сильно озаботились проблемой кибервойн и кибербезопасности. Ещё большую озабоченность по этому поводу демонстрируют американцы [3]. Однако, как это было уже не раз, решение проблемы сильно тормозится отсутствием общепринятого, а, главное, разумного категориально-понятийного аппарата.

Американские эксперты, например, под «информационной войной» понимают «комплексное воздействие (совокупность информационных операций) на систему государственного и военного управления противостоящей стороны, на её военно-политическое руководство, которое уже в мирное время приводило бы к принятию благоприятных для стороны-инициатора информационного воздействия решений, а в ходе конфликта полностью парализовало бы функционирование инфраструктуры управления противника» [4]. В России «информационная война» трактуется как «противоборство между двумя или более государствами (здесь и далее выделено мной – Г.А.) в информационном пространстве с целью нанесения ущерба информационным системам, процессам и ресурсам, критически важным и другим структурам, подрыва политической, экономической и социальной систем, массированной психологической обработки населения для дестабилизации общества и государства, а также принуждения государства к принятию решений в интересах противоборствующей стороны» [5].

Для наглядности сведём компоненты понятия, упоминаемые в приведённых дефинициях, в таблицу (см. табл.1).

Табл. 1. Компоненты понятия «информационная война» в трактовке российских и американских специалистов.

Компоненты дефиниций	Американский подход	Российский подход
Субъекты воздействия	- противостоящая сторона	- государство - несколько государств
Объекты воздействия	в мирное время: - система  государственного и военного управления про­тивника; - военно-политическое ру­ководство противника; в военное время: - инфраструктура управле­ния противника.	- информационные си­стемы, процессы и ре­сурсы; - критически важные и другие структуры; - политическая, эконо­мическая и социальная системы; - общество и государ­ство.
Задачи воздействия	в мирное время: - принятие благоприятных для субъекта информаци­онного воздействия реше­ний; в военное время: - нарушение (блокирование) функционирования инфра­структуры управления про­тивника.	- нанесение ущерба ин­формационным систе­мам, процессам и ресур­сам, критически важным и другим структурам; - подрыв политической, экономической и соци­альной систем; - дестабилизация обще­ства и государства; - принуждение государ­ства к принятию реше­ний в интересах проти­воборствующей стороны.
Метод воздействия	- комплексное воздействие; - совокупность информаци­онных операций.	- массированная психо­логическая обработка населения.

Не нужно иметь «семь пядей во лбу», чтобы увидеть различия в подходах и понять насколько несостоятелен российский вариант с точки зрения методологии. В нём «свалены в одну кучу» объекты воздействия различных структурных уровней сложности, цели и методы воздействия, полностью отсутствуют указания на средства воздействия. Американская трактовка тоже не безупречна с точки зрения методологии, но в ней определены все необходимые элементы. А с учётом выходящих в последующем нормативных правовых актов, становится понятно, что «комплексное воздействие» - это не только «информационные воздействия» или «совокупность информационных операций», но и бомбовые удары по элементам информационной инфраструктуры противостоящей (а не только противоборствующей) стороны. Равно как становится понятно, что и противостоящей стороной может быть объявлено не только государство, но и субъект любого структурного уровня сложности от отдельного индивида до союза (блока) государств. Чётко обозначены американцами объекты и цели воздействия, причём дифференцированно для мирного и военного времени. В российской формулировке ничего подобного нет. В отличие от американской трактовки, которая экстравертивна (т.е. направлена вовне, как это и должно быть в определении понятия «война»), российская – интровертивна. В ней чувствуется озабоченность безопасностью собственных информационных систем и информационных ресурсов, а так же страх правящей элиты потерять власть (забота о стабильности общества и государства).

Американцы последнее время всё чаще употребляют вместо термина «информационная война» термин «информационные операции» и делают упор на «кибервойны» и «кибербезопасность». Российские власти настойчиво пытаются протащить через ООН свою «Конвенцию об обеспечении международной информационной безопасности (концепция)». То есть диалог ведётся по принципу «я про Фому, а ты про Ерёму». Понятно, что прийти к консенсусу в таких условиях невозможно.

Определения понятия «кибервойна», несмотря на озабоченность этой проблемой по обе стороны океана, до настоящего времени не выработано. По этой причине все попытки разработать единые правила ведения войн в киберпространстве (по типу Женевской и Гаагской конвенций) заканчиваются безуспешно. Тем не менее, если бы обе стороны хоть чуть-чуть следовали логике и здравому смыслу, они бы неизбежно пришли к «общему знаменателю». А состоит он в следующем.

Объектом нападения (целью) в информационной войне является субъект, вернее, его сознание. Задача – уничтожение определённого типа сознания [6]. Средства ведения информационной войны – средства порождения (генерации), трансформации и трансляции информации (знания): ТВ, Интернет, кино, газеты, книги (в т.ч. учебники), театр, изобразительное искусство и т.д.

В «кибервойне» объектом нападения является информационный ресурс противника. Задача – уничтожить, исказить, изменить статус, получить возможность управления информационным ресурсом противника. Средства ведения «кибервойны» – ТСОХПИ (технические средства обработки, хранения и передачи информации).

«Информационная война» – родовое понятие по отношению ко всем деструктивным процессам, связанным с информацией и информационными отношениями. «Кибервойна» – видовое понятие. Оно целиком и полностью входит в объём понятия «информационная война», составляет его небольшую часть. Отождествлять часть и целое нельзя! Это – грубая методологическая ошибка. 

Кроме того войной следует называть только противоборство двух социальных систем, в ходе которого допускается / предусматривается физическое уничтожение инфраструктуры противников (включая её базовый элемент – человека). «Информационная война» не является исключением. Яркий тому пример т.н. «3-я мировая информационно-психологическая» [7] или «холодная» война США против СССР: разрушена инфраструктура (сельское хозяйство, промышленность, образование, и т.д.), разрушены/нарушены коммуникации (ж/д, авиасообщение, воздвигнуты мощнейшие межведомственные и межрегиональные препоны и пр.), частично или полностью уничтожены смыслы (идеология, культура, наука). Население сильно сократилось и продолжает сокращаться дальше. Люди гибнут не от бомб и снарядов, а от водки, наркотиков, голода, холода и т.д., а иногда и от пули, но не выпущенной противником, а от «бандитской» или вследствие «ментовского беспредела» и всё в результате «перепрограммирования» сознания населения страны.

Следует подчеркнуть, что войной может называться только симметричный процесс, т.е. такой, при котором обе стороны находятся в состоянии войны и могут осуществлять противодействие, приводящее к поражению противника. Для подтверждения этого тезиса я часто привожу цитату из книги С.П. Расторгуева «Философия информационной войны»: «Информационную бойню начинают называть информационной войной. Однако война — это всегда война, в которой равные выходят на бой с равными, и шанс победить есть у каждой стороны. А бойня — это бойня. На бойню приводят безгласный народ и начинают хлестать его слепящими и глушащими все человеческое информационными потоками. Для тех, кого уже привели на бойню, выход только один: работать на хозяина бойни и потом сдохнуть за ненадобностью. С бойни нельзя убежать, но если способен чувствовать, то можно, подобно грустным коровам, смотреть на божий мир и плакать, ощущая кожей приближение неотвратимого конца» [8]. По этой причине, например, бомбардировку американцами Югославии войной назвать нельзя. Это был типичный террористический акт. Равно как не стоит называть «информационной войной» и  противостояние в информационной сфере между СССР и США в годы «холодной войны». Процесс этот носил исключительно ассиметричный характер и потому с точки зрения науки должен быть классифицирован как «информационный террор», «информационная террористическая операция» США в отношении СССР. По тем же основаниям нельзя назвать «информационной войной» и противостояние в информационной сфере между США и Россией. В любой войне объектом поражения одного участника является живая сила и средства ведения войны другого участника (противника). А здесь – субъекты воздействия разные, а объект воздействия один и тот же – россияне (их сознание). И оба участника этого процесса воздействуют на этот объект. У каждого свои цели, свои средства и свои методы, но, повторю ещё раз, объект воздействия один – население России. Разве может называться такой процесс войной?

Исходя из изложенного выше, можно дать следующее определение понятию «информационная война».

Информационная война – это разновидность противоборства социальных систем, в ходе которого осуществляется воздействие на сознание противника с целью уничтожения определённого типа сознания*.

 Главным средством ведения информационной войны являются социальная информация, технологии и средства её обработки и трансляции, и, в первую очередь, средства массовой информации – телевидение, радио, газеты, а также книги (в т.ч. учебники), театр, эстрада и т.д. И, конечно же, Интернет.

Что касается понятия, обозначаемого термином «кибервойна», то под ним следует понимать процесс, в ходе которого осуществляются управляющие воздействия на технические средства обработки, хранения и передачи информации (ТСОХПИ) противника с целью их физического разрушения (деструкции) или нарушения работоспособности (дисфункции), а так же получения возможности управлять его (противника) информационными ресурсами.

Главным средством ведения кибервойны являются специально для этого создаваемые сигналы технических средств (в т.ч. программы) и средства их передачи. Американцы не исключают и возможности физического воздействия (бомбовые удары) по техническим средствам, при помощи которых (по их мнению) такие сигналы (программы) создаются и транслируются.

Термин «кибервойна», скорее всего, своим происхождением обязан журналистам и является не более чем журналистским штампом. Журналисты довольно часто используют термины не совсем корректно. Для усиления психологического воздействия на читателя они выдумывают термины  типа «танковая война», «война моторов», «газовая война» и им подобные. С таким же успехом можно назвать участие в войне снайперов «снайперской войной», лучников – «лучной войной», войну с применением таранов – «таранной войной», а с применением сапёрных лопат – «лопатной войной». И получается, что какой-нибудь не очень умный журналист изобретёт такой термин, а потом сотни и тысячи умных людей пытаются понять их смысл. О подобных явлениях писал ещё Ф.Энгельс: «Сперва создают абстракции, отвлекая их от чувственных вещей, а затем желают познавать эти абстракции чувственно…»**.

С точки зрения лингвистики термин «кибервойна» это идиома (идиоматическое выражение), т.е. фраза, о значении которой трудно догадаться, рассматривая значения отдельных слов, из которых она состоит. Что получается? Война – это когда люди убивают друг друга. В кибервойне никто никого не убивает. А «кибер» - это от «киборг» или от «кибернетическое устройство»? Но ни киборги, ни кибернетические устройства тоже не убивают друг друга в этой самой кибервойне. То есть «докопаться» до смысла термина «кибервойна» анализируя только слова, из которых он составлен невозможно. Этот смысл нужно конструировать и конституировать, т.е. узаконить (что должны были бы сделать законодатели). В противном случае все разговоры вокруг проблемы кибервойны и кибербезопасности будут вестись по упомянутому выше принципу «про Фому и Ерёму».

Для наглядности я свёл факторы, характеризующие понятия «кибервойна» и «информационная война», в таблицу. И вот что получилось.

Табл. 2. Факторы, определяющие содержание понятий «кибервойна» и «информационная война».

Виды войн Факторы	Кибервойна	Информационная война
Цели	- информационный ресурс (далее - ИР) против­ника; - технические средства обработки, хранения, передачи информации.	- сознание (индивидуальное и кол­лективное) противника.
Задачи	- уничтожить, исказить, изменить статус (например - украсть) ИР противника; - получить возможность управлять ИР противника (в т.ч., например, блокировать доступ).	- уничтожить определённый тип сознания.
Средства	- ПО с НДВ; - СВТ с закладочными устройствами; - вирусы, черви, программные бомбы, DDOS-атаки и т.п.;	- телевидение; - Интернет; - кино, газеты, театр и т.д.; - книги, учебники и т.п.
Методы	- деструкция ИР; - дисфункция ТСОХПИ; - ухудшение условий использования ИР.	- «перепрограммирование» созна­ния противника; - физическое уничтожение носите­лей неугодного сознания, не под­дающихся перепрограммированию.
Субъекты	микроуровень:
	- хакеры; - инсайдеры;	- сплетники, кляузники, «доброже­латели» и др.;
	макроуровень:
	- службы безопасности; - правоохранительные службы; - преступные группировки;	- политики, политические партии; - руководители органов госвласти; - PR-службы конкурентов;
	мегауровень:
	- разведсообщества государств; - спецподразделения ТНК; - крупные террористические орга­низации.	- руководство государства; - руководство ТНК.

Различия в содержании понятий «информационная война» и «кибервойна» настолько существенны и настолько очевидны, что не видеть их может только слепой (вольно или невольно).

Сегодня кибервойны могут вести между собой субъекты микро, макроуровней, т.е. индивиды, корпорации (так для удобства я называю любые объединения людей – и формальные, и неформальные, и малые, и большие) и государства. По сути же эти так называемые «кибервойны» - это:

- в  мирное время – террористические операции или банальные преступные действия;

- в военное время – партизанские операции, либо тактические операции в рамках горячих войн (как в «войне» США с Ираком).

Настоящую полноценную кибервойну, т.е. войну на межгосударственном уровне, по моему мнению, сегодня способны вести только США. По мнению некоторых специалистов, определённые возможности по ведению кибервойны есть у Китая [9]. Все остальные, включая Россию, таких возможностей не имеют и иметь даже в отдалённом будущем не будут. Они могут только время от времени проводить в киберпространстве небольшие операции, да и то в период отсутствия войны «горячей». В случае перехода межгосударственного конфликта в фазу «горячей» войны ни у одного государства мира – оппонента США, скорее всего, не будет никаких шансов: вся система управления будет блокирована, так как она, как правило, базируется на средствах и технологиях либо произведенных (разработанных) в США, либо подконтрольных им. Яркое подтверждение этому тезису – военная операция США в Ираке «Буря в пустыне».

Основное средство, при помощи которого сегодня осуществляется управление в России (в том числе Вооружёнными силами), – мобильный (сотовый) телефон. Основное средство передачи документированной информации – Интернет. Основная операционная система – Windows. Правда у нас есть свои – отечественные – средства шифрования и антивирусы. Но во время «Ч», когда будут выведены из строя технические средства обработки информации и заблокированы каналы передачи данных, цена им будет - «медный грош в базарный день».

Что касается информационной войны, то она как началась, так и не прекращается [10]. И теперь уже, видимо, не прекратиться до полной победы США над всем остальным миром. И в этой «войне» ни у кого нет никаких шансов. Результат предопределён. Речь здесь можно вести только о сроках её окончания и размерах потерь.

*Сам носитель сознания (в случае успешного «перепрограммирования») может не подвергаться уничтожению.
**Цит. по: Игнатович В. Н. Введение в диалектико-материалистическое естествознание: Монография. — Киев: Издательство «ЭКМО», 2007. – имеется электронный аналог: http://www.twirpx.com/file/1063224/ (01.05.2013).

[1] Руслан Гаттаров: Стратегия кибербезопасности охватывает все сферы жизни гражданина и государства. - http://www.council.gov.ru/press-center/video/19187/
[2] Лукацкий А. Америка не готова к кибервойне. – Режим доступа: http://lukatsky.blogspot.ru/2013/03/blog-post_5712.html (12.03.2013).
[3] Синди Сейн. Кибербезопасность: законодатели США бьют тревогу. – Режим доступа: http://www.golos-ameriki.ru/content/us-cyber-attacks/1621221.html (14.03.2013). 
[4] Гриняев С.Н. Информационная война: история, день сегодняшний и перспектива. – Режим доступа: http://www.agentura.ru/equipment/psih/info/war/ (01.04.2013). 
[5] Конвенция об обеспечении международной информационной безопасности (концепция). – Режим доступа: http://www.scrf.gov.ru/documents/6/112.html (01.04.2013). 
[6] Громыко Ю. В. Оружие, поражающее сознание, - что это такое? [Электронный ресурс]. - Режим доступа : www.dataforce.net/~metuniv/consor/grom0.htm#0, свободный (06.02.2005). 
[7] Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая информационно-психологическая  война. - М., 2000. – Имеется электронный аналог: http://www.booksss.ru/n/book/60429-214670.html#.UbA8fOdM-KE.
[8] Расторгуев С.П. Философия информационной войны. М., 2002. Электронный вариант: http://www.twirpx.com/file/308833/ (01.05.2013). 
[9] Царёв Е. Возможности Китая в проведении киберопераций и шпионаже. Как это видит Конгресс США? – Режим доступа: http://www.tsarev.biz/informacionnaya-bezopasnost/vozmozhnosti-kitaya-v-provedenii-kiberoperacij-i-shpionazhe/ (11.03.2013).
[10] См., например: http://topwar.ru/4915-ssha-mirolyubivee-rossii-informacionnaya-voyna-protiv-rossii.html (01.06.2013).

---

Библиографическая ссылка: Атаманов Г.А. Азбука безопасности. Информационная война и кибервойна: сущность феноменов и соотношение понятий/ Г.А. Атаманов // Защита информации. Инсайд. – 2013. – № 5. – С. 8 - 11.